22 ноября 2017 года в Баку прошел форум Watson Summit Baku 2017, посвященный когнитивным технологиям IBM. Когнитивные технологии сегодня позволяют проводить цифровую трансформацию целых отраслей, меняя не только сами предприятия, но и профессии. Инструментарий IBM Watson может быть использован в финансовой сфере, медицине и различных отраслях промышленности, а предлагаемые IBM решения, основанные на таких передовых технологиях, как когнитивная аналитика, находят в Азербайджане заказчиков, стремящихся сделать свой бизнес более надежным, защищенным и обеспечить его быстрый рост. Все эти события знаменуют начало новой эры — эры когнитивного бизнеса.
Генеральный директор IBM в России и СНГ Андрей Филатов, выступая на открытии форума, отметил, что новые технологии внедряются во всех сферах жизни. Предприятия начинают активно использовать облачные сервисы, блокчейн-технологию, когнитивную аналитику и искусственный интеллект, повышая не только уровень профессионализма и мобильности своих сотрудников, но и ускоряя темп развития самого производства. Эти преимущества позволяют компаниям стать более конкурентоспособными и устойчивыми к разным негативным трендам последних лет. Андрей Филатов также отметил, что человечество пока еще находится на ранней стадии тестирования подобных современных технологий и их возможностей. По мере роста количества устройств, подключенных к сети в рамках развития концепции Интернета вещей, объемы данных будут расти, и к 2025 году их накопится около 160 зеттабайт. В следующие 10 лет будут развиваться квантовые и нейросинаптические вычисления, а компьютеры будут тесно взаимодействовать друг с другом. «Задача IBM — помочь человечеству справиться с современными вызовами», — подытожил свое выступление Андрей Филатов.
В дискуссии, проходившей в рамках форума, приняли участие также представители азербайджанских компаний, которые поделились опытом цифровой трансформации своих предприятий. Так, председатель Правления AzerTurkBank Орхан Гусейнов отметил, что многие сегодня воспринимают цифровую трансформацию как предоставление каких-либо цифровых услуг. «Но на самом деле этот процесс трансформирует принципы мышления. После запуска элементарных цифровых услуг для клиентов следующей целью банка должна стать цифровизация всех бизнес-процессов, связанных с работой финансового учреждения. В современном мире люди уже не хотят стоять в очередях, не хотят заполнять дополнительные бланки и т.д. Все эти услуги должны предоставляться банком быстро и удобно», — считает Орхан Гусейнов. Главный Исполнительный директор и Председатель Правления Pasha Bank Талех Кязымов в своей речи, обращенной к участникам форума, отметил: «Цифровизация — это не сезонный тренд, а глобальное изменение производственных процессов, в которых Азербайджан должен принимать активное участие».
Директор Центра инноваций Государственного агентства по услугам гражданам и социальным инновациям при Президенте Азербайджанской Республики Кямран Агаси поделился прекрасным опытом цифровизации государственных услуг, который был реализован на примере инновационного государственного агентства ASAN Xidmət. Кямран Агаси отдельно отметил такое новшество, как мобильная служба ASAN Xidmət, которая позволяет обслуживать население в удаленных частях Азербайджана, предоставляя доступ к цифровым государственным услугам. Собственные программные разработки агентства позволили создать решения для аналитики посещаемости центров ASAN Xidmət, что дает возможность в процессе роста продолжать работу над улучшением качества предоставляемых услуг. Также были упомянуты такие яркие примеры цифровизации, как запуск системы для получения электронной визы, позволяющей упростить процедуру получения въездной визы и сократить ее буквально до трех часов, и внедрение возможности выдачи электронных лицензий. Докладчик также призвал частный сектор активнее сотрудничать с государством в вопросах развития электронных услуг.
В рамках форума нам удалось побеседовать с генеральным директором IBM в России и СНГ Андреем Филатовым, а также руководителем разработки цифровых сервисов в странах Центральной и Восточной Европы Евгением Соколовым о трендах, сопутствующих цифровой трансформации, и о новейших технологиях, над внедрением которых сегодня работает IBM.
— Многие до сих пор предполагают, что цифровая трансформация — это переход от бумажных процессов к электронному документообороту. Как этот процесс представляют в IBM?
А.Ф. — Когда мы говорим про цифровую трансформацию, то включаем в это понятие всю цепочку, связанную с облачными вычислениями, мобильными сервисами, решениями в области больших данных и аналитики. Бизнес сегодня испытывает серьезные затруднения, и многие эксперты называют этот переходняй период четвертой промышленной революцией. Компании из одной отрасли начинают бороться за место на рынке с компаниями из совершенно других отраслей, поэтому можно потерять все свои рыночные позиции и превратиться в аутсайдера или банкрота. Если предприятие реализует возможности цифровой трансформации и становится более конкурентоспособным, то шансов на выживание в современном мире у него намного больше. Хоть некоторые и игнорируют тенденции, считая себя консерваторами, большинство бизнесменов в мире, наблюдая, что цифровая экономика становится более реальной, начинают адаптировать свои планы под этим влиянием.
— Какой стимул необходим, чтобы предприятия задумались о цифровой трансформации?
Е.С. — Существует несколько факторов, служащих объяснением, почему в компаниях вообще задумываются над цифровизацией. Я бы выделил из них два основных. Во-первых, это растущая конкуренция, когда бизнес начинает реально понимать, что теряет рынок. Это можно ощутить по снижению доходности и оборотов, когда руководство понимает, что все традиционные модели ведения бизнеса исчерпали свой потенциал. Понимают, что нужно что-то менять, но не знают как. Если у компании есть понимание того, куда она разворачивает свой бизнес, то мы помогаем ответить на вопрос, что нужно сделать с точки зрения цифровой трансформации, чтобы эта модель заработала. Второй фактор я бы назвал административным. Он бывает обусловлен либо регуляторами, задающими определенный вектор развития цифровой экономики, либо амбициями руководства компании, которое понимает, что текущая стабильность предприятия через 5-6 лет может быть нарушена. Тогда глава компании тоже выступает драйвером изменений. Но происходит это лишь в том случае, когда есть осознание, что нужно меняться, и четкое понимание того, что внутри компании уже недостаточно компетенций. В этом случае нужен партнер, который встанет рядом и поможет. IBM пройдет вместе с заказчиком весь путь к цифровой трансформации и шаг за шагом будет протаптывать эту дорожку вместе с вами, отвечая за то, что выбранное направление действительно оправдывает поставленные цели и задачи.
— А как понять, что еще не поздно проводить цифровизацию своего бизнеса?
А.Ф. — Наверное, если ваша компания еще существует, значит можно успеть. Если вы на пороге банкротства, то уже поздно. В процессе придется столкнуться с массой вопросов, которые очень сложно будет решить компании, сильно отстающей от современных тенденций. Вы должны трансформироваться, обладать мобильностью, быть на достаточно высоком технологическом уровне, взаимодействовать с другими игроками, привлекать экспертов, на которых можно положиться. Но самое главное — у вас должно быть понимание того, что и как вы хотите делать.
Одна из основных задач бизнеса — повысить продажи. Я, например, пока не думаю, что телекоммуникационная отрасль сильно отстала в вопросах цифровой трансформации, потому что основной доход предприятия этой сферы получают от продаж услуг и каналов связи. Они может быть упустили возможность зарабатывать на контенте, потому что появились внешние игроки — OTT-сервисы, которые это делают. Тем не менее, это не столь существенная угроза, потому что мессенджеры, например, не обладают каналом связи. А вот банки столкнулись с тем, что появление и развитие микрофинансовых организаций, различных платежных систем и электронных кошельков стало реальной угрозой их бизнесу. Но сегодня мы также наблюдаем, как банки начинают трансформироваться. Они скупают эти компании и сервисы, приобретают технологии, позволяющие оказывать подобные услуги. Понаблюдайте за трансформацией, которая происходит с крупнейшими банками. Например, Сбербанк России, который можно смело назвать одним из инновационных банков, сегодня внедряет и разворачивает технологии, к которым большинство банков пока даже не присматривалось. А буквально на днях Сбербанк стал организатором проведения первой в истории российской банковской практики пилотной платежной блокчейн-транзакции с применением платформы IBM Blockchain на базе HyperLedger Fabric. Немалый интерес к таким технологиям, кстати, я наблюдаю и среди азербайджанских банков.
Определяющими для прогресса в этих областях, безусловно, являются законодательство и позиции регуляторов страны. Положительные примеры того, как государство планомерно проводит политику цифровой трансформации, мы наблюдаем сейчас в Сингапуре и Эстонии. Эти страны являются наиболее передовыми в сфере цифровой экономики и поэтому двигаются быстрее других, позволяя бизнесу также переосмысливать свои подходы к работе на рынке.
— Получается, что цифровизация предприятий является своеобразным пластом цифровизации государства и концепции Умного города, потому что какие-то проекты будут находиться на стыке и связаны друг с другом?
Е.С. — Именно так и происходит. Бизнесу нельзя недооценивать свою роль. Неважно, регулятор или законодатель, но он, как правило всегда участвует в разговоре с индустрией. Если индустрия созрела, если есть некое понимание ключевых игроков, что не хватает определенного сервиса, а относительные ограничения на уровне законодательств мешают двигаться вперед, то в данном случае скорее бизнес становится той силой, которая эти изменения претворяет в жизнь. Иногда, конечно, бывает так, что и регулятор, и законодатель обладают перспективой видения. Например, в Европе, где вы не можете рассматривать себя изолированно. Государство должно открыться, потому что является системообразующим.
— Какие типичные ошибки компании допускают при проведении программ цифровой трансформации?
Е.С. — Самая основная ошибка — это мысль о том, что с запуском какого-то цифрового сервиса, услуги в интернете или мобильного приложения вы осуществили цифровую трансформацию. Запуск аналитической платформы и начало осуществления нескольких цифровых процессов изолированно тоже не говорит об этом. Идея цифровизации заключается в переносе физического бизнес-процесса в цифру на всех позициях компании. Понятно, что этот процесс может происходить поэтапно, затрагивая в какой-то очередности различные департаменты вашего бизнеса. Но нельзя, завершив небольшой отрезок этого процесса, останавливаться. Например, вы запустили мобильное приложение для авиакомпании. Сделали его красивым, интуитивно понятным, с возможностью бронирования билетов. Но если вы не перестроите всю внутреннюю организацию работы авиакомпании так, чтобы любое изменение рейсов, изменение в сфере обслуживания моментально не доносились посредством этого приложения до клиента, то вы обесцените всю идею. Потому что как только клиент поймет, что это всего лишь красивая оболочка, которая не дает реального контакта с компанией, он просто перестанет пользоваться вашим приложением. Рынок легко разогреть, тем более что с приложениями это очень просто, но следует принимать к вниманию и обратную сторону, которая дает моментальную реакцию. И такая реакция в большинстве случаев может стать негативной, испортив имидж компании.
Совершенно другой подход должен быть у компаний со сложными производственными процессами. Например, у компаний уровня В2В или E2E. Они часто задаются вопросом, как при условии работы предприятий, где задействованы станки, прессы и без того высокотехнологичное оборудование проводить цифровизацию? Но по сути бизнес-процессы ничем не отличаются, и если на таких предприятиях задуматься над тем, как физический процесс максимально перенести в цифру, то можно получить достаточно реальную отдачу. В подобных компаниях необходима очень сильная воля руководства и очень сильное давление рынка, чтобы мотивировать их к трансформации.
— Вы как компания, предлагающая сервисы аналитики, сами можете предположить, какой процент компаний не выживет в процессе цифровой трансформации?
Е.С. — Если посмотреть на Forbes 500, то ранее компании в этом списке достигали оборота в 1 млрд. долларов за 20 лет. Сейчас значительная доля компаний из Forbes 500 достигает этой отметки всего за 4 года. Поэтому можно лишь озвучить признаки тех компаний, которые не переживут процесс цифровой трансформации. Это те компании, которые не начнут движение в сторону изменения внутренней культуры и внутренних процессов. Есть, конечно, секторы, которые очень сильно полагаются на роль регулятора и некое монопольное положение, но если говорить об открытом рынке, то он будет подвержен сильной трансформации, да так, что их просто сметет с пути. Многие могут ошибочно считать, что начало изменений в своей компании гарантирует ей устойчивость на рынке. Таких гарантий сегодня никто не дает. Рынок таков, что руководитель должен делать ставку на то, что будет определять его позицию в будущем. И, самое главное, сделать так, чтобы компания, как флюгер, моментально реагировала на изменения рынка. Если компания не будет придерживаться такой концепции, то есть большой риск стать аутсайдером даже в условиях проведения цифровой трансформации.
— Тогда получается, что тот же Uber оказался не в состоянии предусмотреть все нюансы рынка, что сегодня позволяет конкурентам практически во всех странах присутствия отрывать у него части бизнеса, в котором компания изначально являлась лидером?
Е.С. — Давать оценку Uber можно по-разному. Однозначно, это компания, которая изменила правила рынка и заставила сам рынок измениться коренным образом. Стоит учитывать, что Uber никогда и не выходил на прибыль. Только это вопрос к инвесторам, насколько долго они готовы мириться с таким положением. Посмотрите, такая же ситуация сложилась и с большинством проектов Илона Маска. Мое мнение, что это — компании, основная заслуга которых заключается в трансформации рынка. Маск форсирует все изменения, которые сегодня происходят в автоиндустрии и которых все давно ждали. Эта трансформация затрагивает также индустрии электропотребления и развертывания электросетей. Но цена за то, чтобы быть первым, очень велика. Ты можешь ошибиться, ты можешь быть затоптан теми гигантами профильной индустрии, которые успеют сориентироваться, перестроить производство и пробежать по тебе.
Маск, по сути, доказал, что можно создать потрясающий продукт на базе существующих технологий, а не просто декларировать его, как будущую перспективу развития отрасли. Он заявляет, что боится искусственного интеллекта, но при этом сам прекрасно им пользуется на примере автопилотируемых автомобилей Tesla. Уже достаточно очевидно, что такие компании, как Uber, Tesla и Space X, видоизменили индустрию, и в этом их огромная заслуга.
— Какова роль Watson и разработок IBM в сфере когнитивных вычислений в этих процессах?
А.Ф. — Бизнес постоянно сталкивается с новыми задачами. Появляется огромное количество данных, которых раньше не было и с которыми необходимо что-то делать. И вот здесь IBM обладает конкурентным преимуществом в вопросах обработки информации и получения знаний, которые из этих данных можно извлечь. Данные сегодня представляют собой своеобразный природный ресурс, а аналитика — это способ извлечь ценность из данных. Есть традиционные системы, например, клиент-серверная архитектура, но они просто не справляются с такими объемами. Тем более, что встают дополнительные вопросы: а как анализировать неструктурированные данные, видео или ту информацию, для которой не существует простых алгоритмов? Кроме того, на повестке дня сегодня и автоматизация нового уровня — роботизация. Даже чат-боты сейчас рассматривают как один из подразделов роботизации бизнеса. Появляются задачи управления определенными ролями, задачи интеллектуального обучения… И когда нас спрашивают, над чем работает IBM, существует один ответ.
Watson — это когнитивная система, которая учится обрабатывать данные так, как это бы делал человек. Технологии оцифровки и записи речи человека появились в середине 70-х годов прошлого века, к чему, кстати, и в IBM приложили немало усилий. Но одно дело — просто перевести голос в текст, а другое — понять смысл. Как понять, если в зависимости от интонации слово может приобретать различный смысл? И наши технологии сегодня достигают такого уровня релевантности, открывая новые возможности, что можно сформировать на базе Watson полностью цифровой call-центр, куда клиенты будут звонить и общаться не с оператором, а с компьютером. Компьютер никогда не устает, не нервничает, не меняет работу, а уровень его экспертизы будет расти с каждым новым звонком. Благодаря машинному обучению вы получаете более качественный сервис, а ваша собственная мотивация в этом случае будет выше, чем при общении с оператором, который подвержен всем человеческим слабостям. Плюс к этому, исключается риск, что с вами будет общаться новичок, который просто не обладает опытом. И это лишь один из примеров использования возможностей IBM Watson.
Е.С. — Все зависит от того, насколько рынок готов инвестировать в реализацию и замену каких-то операций, осуществляемых людьми, на подобные решения. Например, в Южной Корее люди уже готовы к внедрению подобных решений, а вот на местных рынках мы пока не ощущаем такой готовности. Должно быть предчувствие фундаментального эффекта, и я надеюсь, что в ближайшее время мы придем к этому.
— Искусственный интеллект осуществляет анализ, но конечное решение все равно будет за человеком?
А.Ф. — IBM как раз и разрабатывает помощников человеку. Действительно, роль человека никогда не принижалась, и он должен нести ответственность за свою деятельность. Кроме того, существуют моменты, недоступные системам искусственного интеллекта. Таким системам предстоит еще достаточно большой период взросления, совершенствования и развития. Мы еще сами должны научиться обучению систем искусственного интеллекта, а это очень сложный и кропотливый процесс, требующий научного подхода.
— Что будет с рынком труда? Ведь по сути цифровая трансформация предполагает создание удобных инструментов для потребителя, но лишает многих людей своих рабочих мест. Не превратятся ли эти проекты в социальную катастрофу?
А.Ф. — Действительно, кроме преимуществ автоматизация привносит и ряд проблем. Экспертов волнуют вопросы будущего многих профессий, тем более что какие-то из них просто перестанут существовать или будут требовать заметно меньшего количества людей, как это произошло, например, в автомобильной промышленности, где на автомобильных конвейерах осуществление основных операций сегодня передано роботам. На этот вопрос я бы хотел ответить словами основателя и основного владельца Alibaba Group Джека Ма, прозвучавшими на одном из его недавних выступлений в Москве. Он сказал, что человечество уже пережило три промышленные революции, в ходе которых попросту исчезало очень большое количество рабочих мест, пропадало или заменялось механизмами. Но при этом еще большее количество рабочих мест появлялось. То же самое произойдет и в ходе четвертой промышленной революции. Мы сейчас просто не можем оценить все те потенциальные профессии, уровень занятости и число рабочих мест, которые будут востребованы в будущем, потому что процесс цифровой трансформации еще не завершен. Но Джек Ма уверен, что человечество всегда найдет себе занятие и будет востребовано. Например, некоторые государства уже сейчас рассматривают возможность массового внедрения роботов и признают, что их использование компаниями должно облагаться налогами. Соответственно, налог на использование робота должен быть направлен на обеспечение жизни того человека, которого он заменил на производстве. Основные риски, как правило, касаются взрослого поколения, которое имеет меньше возможностей для переподготовки, но с этой проблемой человечество сталкивается не в первый раз. Кроме того, такие процессы на корпоративном рынке занимают годы.
— Но сроки жизни современных профессий становятся короче. Например, благодаря машинному обучению компьютеры скоро смогут писать участки кода или даже полноценные приложения. Что будет с людьми, которые сейчас массово начинают изучать программирование?
А.Ф. — Генеральный директор IBM Джинни Рометти недавно заявила о том, что Watson станет началом новой эпохи, в которой не программируют. Что машины будут учиться не программированию, а пониманию данных. Кстати, я сам начинал карьеру как программист и знаю, что в программировании существует целый набор ролей и задач: постановщик, кодер, тестировщик и т.д. Все они требуют своего подхода. Например, многие алгоритмы имеют очень глубокую математическую основу, которая часто требует таких действий, которые сегодня и в ближайшее время система с искусственным интеллектом не будет способна реализовать. То есть все, что касается созидания, изобретения и инноваций, на сегодняшний день присуще только человеку, в том числе и создание каких-то новых систем.
Если говорить про профессии, то, например, одна из задач, которой занимается команда интерактивного дизайна IBM iX — это дизайн бизнес-процессов и систем. Это колоссальный пласт того, что человечеству предстоит еще сделать в процессе своего развития. И потребность в специалистах для расширения этого направления сейчас огромна. А такие задачи, связанные с приемом новых образовательных программ, должно решать все общество, включая государство.
Е.С. — Хочу добавить, что если сегодня с практической точки зрения взглянуть на новые востребованные компетенции, то огромный спрос существует на аналитиков данных. Их просто не хватает. Я считаю, что это вызов обществу, который приведет к росту числа специалистов в этой области. Мы также стараемся проявлять инициативу и вносить вклад с помощью наших университетских программ, взаимодействуем с учебными заведениями, стараемся развивать в них экспертизу и опыт. Уверен, что человечество эти проблемы преодолеет и будет успешно развиваться дальше.
— Какой вы видите роль блокчейна в вопросах цифровой трансформации?
А.Ф. — Блокчейн — это действительно очень интересная технология, которая имеет очень хороший потенциал для развития, особенно в корпоративных системах и особенно в сфере цифровой экономики. Данная технология позволяет привнести доверие и повысить эффективность взаимодействия между участниками рынка, сотрудниками и любыми объектами в цифровой экономике. И мы видим растущий интерес к этой технологии. Основная проблема заключается в стандартизации, устранении конкуренции и несовместимости между различными игроками рынка. Пока еще нет технологии, которая позволила бы интегрировать между собой блокчейн-системы от различных разработчиков, особенно учитывая тот факт, что уже де-факто существует более десятка различных блокчейн-стандартов. Очень сложно спрогнозировать, какой из них станет реальным стандартом, но мы видим, что консорциум HyperLedger, куда вошла наша компания с платформой IBM Blockchain, быстро и успешно развивается. Количество проектов, которые IBM осуществляет на базе HyperLedger Fabric, постоянно растет, технология совершенствуется и показывает превосходный потенциал. При этом мы никоим образом не исключаем, что другие блокчейн-технологии также могут развиваться и стать успешными.
Е.С. — Как уже было отмечено, наша задача заключается в том, чтобы сделать использование технологии максимально эффективным. Следует понимать, что блокчейн — это процесс, обладающий определенной ценностью. Это не какая-то платформа под OTT-сервисы, где находится абстрактная информация. Здесь очень велика цена ошибки, поэтому наши усилия направлены по двум векторам. Во-первых, мы как технологичная компания помогаем бизнесу сделать так, чтобы реализация проектов на базе блокчейн-технологии была идеально надежной и защищенной. Во-вторых, так как мы по теме блокчейна общаемся с сотнями клиентов по всему миру, то стараемся сформулировать и помочь крупным корпорациям понять, в каких случаях применение данного подхода реально принесет ценность, а в каких случаях это может быть реализовано на другом стеке технологий.
